9 ноября 1960 года я снова был у Мартироса Сергеевича. Он показывал мне рисунки, доставая их из шкафчика, где они были тщательно разложены по папкам с надписями: «1896-1903», «1904-1912», «1913-1923», «1938-1944», «1945-1952», «1953-1959».
До этого, завертывая кисти в бумагу, Сарьян рассказывал о своих портретах.
О Лозинском: «Очень образованный, культурный человек. Тяжело болен. Слоновая болезнь».
Я не стал говорить, что Лозинский умер несколько лет назад...
Рассказывал, как писал портрет Улановой в Барвихе: «У меня свой метод: я не прошу позировать. Сидите и рассказывайте. Она говорила об озерах. О Селигере и других. Ее отец лесничий, и она часто ездила к нему... Я тоже люблю озера. И озера отражались в ее глазах».
Заговорили об украинских художниках. Очень похвалил Шевкуненко.
О Тычине сказал, что это очень нежный человек и что он как-то сделал его карандашный портрет.
С презрением и злостью говорил о приспособленцах, плохих живописцах, внешне скользящих по теме.
Показывал рисунки, изображающие Севан. Сказал, что не любит море. Несколько раз это повторил.
Сказал, что некоторые вещи пишет прямо с балкона, а для работы над другими ездит в горы.
Печалился, что так и не вышла статья А. В. Луначарского о нем, - единственный ее оттиск показывал мне, и я списал несколько строк (позднее статья была полностью опубликована).
Портреты, созданные М. Сарьяном >>>
<<<Оглавление>>>