Об этом периоде его жизни рассказывает художница Анна Кузнецова.
«То было время страстного увлечения станковой живописью, импрессионистами и кубистами. В стенах учебных классов на Мясницкой (ныне Кировской) некоторое время работал Клуб имени Сезанна, там велись горячие споры о судьбах искусства, о его путях в новом, советском обществе. В этих спорах грубые левацкие загибщики с завидными апломбом вообще выкидывали искусство «за борт Революции», так как, по их авторитетному мнению, пролетариат - «вещист», и ему-де подавай конкретную утилитарную «вещь» - брюки, ботинки, пальто, чашки, плошки и т. д., а «ваших картин» ему-де «не нужно», так же как не нужно скульптуры, большой и малой, и керамической расписной посуды.
Приверженцы станковой и монументальной живописи горячо и обоснованно давали загибщикам отпор, но все же шумиха эта сделала свое дело. Желающих учиться на керамическом и скульптурном факультетах было мало, а на живописный - заявления подавались главным образом на станковое отделение (особенно много в мастерскую Фалька, бывшую тогда «модной») и на монументальное. Театрально-декоративное отделение почему-то никого не привлекало. И вот ранним сентябрьским утром я вхожу во дворик Вхутемаса на Рождественке. С лавочки под тополями два молодых человека окликают меня. Это Юра Щукин и Борис Иорданский. Подхожу, присаживаюсь рядом.
- В деканате нам сказали, что ты тоже подаешь на театрально-декоративное отделение, - говорит Щукин. - Мы хотим знать, ты не передумала?
- Нет, я не передумала. А в чем дело?
- Дело в том, что других заявлений, кроме наших трех, нет. И если ты передумаешь, то и мы должны будем уйти на станковое отделение - два человека это не курс. Тогда отделение закроют, за отсутствием желающих учиться.
<<< Студенческое общежитие Вхутемаса
Временное руководство отделением >>>
<<<Оглавление>>>