Как показала дальнейшая практика всей художественной жизни нашей страны и развития советского художественного образования в особенности, программа Д. П. Штеренберга, поддержанная А. В. Луначарским, за рьяное осуществление которой взялись «левые», себя не оправдала. Да и в то время, весной 1918 года, когда саботаж интеллигенции Петрограда в основном прекратился, когда возглавляемая В. И. Лениным Коммунистическая партия ставила вопрос о необходимости самого бережного отношения к старым, воспитанным еще при буржуазном строе специалистам, о настоятельной потребности привлечения их к культурной работе, более чем сомнительным выглядел призыв к высвобождению высшей художественной школы от старых «известностей» (т. е. известных художников и опытнейших педагогов), а также далекое от ленинского принципа партийности искусства требование дать свободу движения на равных началах всем школам (т. е. и футуризму, и реализму).
Не случайно сам А. В. Луначарский впоследствии, говоря о привлечении «левых» художников к работе в Наркомпросе, сетуя на то, что в общей художественной политике ему, кроме них, в то время якобы не на кого было опереться, писал: «Да, я протянул руку «левым», но пролетариат и крестьянство им руки не протянули». И в другом месте, в 1923 году, признавая ошибочность своей прежней позиции, заявил: «Прежде я обыкновенно говорил: в конце концов дайте каждому зверю жить и каждому зелью расти... ужо потом посмотрим. И вот теперь оказывается, что есть и дурная трава, которую полоть нужно».
<<< «Левацкие», нигилистические программы
<<<Оглавление>>>