Художественная критика единодушно отметила существенные изменения в области словесного и зрелищно-изобразительного воплощения природы, быта, вещей и искусства. О. Чайковская совершенно права, когда говорит, что вопрос о том, почему прозаики так часто и подробно описывают природный и предметный мир, равнозначен другому, более общему вопросу: зачем вообще человеку нужно искусство? Отвечая на него, критик подчеркивает, что «в описаниях природы мы видим ту же жажду человека правдиво рассказать о жизни средствами искусства, повторить ее в достоверном изображении, осмыслить и сделать ее таким образом, своей». Эта потребность столь же естественна, как и присущее литературе наших дней стремление охватить возможно более разнообразный жизненный материал.
Все такого рода рассуждения в значительной мере относятся и к живописи. Речь идет не вписывании в окружающую действительность своих идей и эмоций, не о воплощении субъективных восприятий и переживаний, но о своеобразном сочувствии всему предметно-пространственному миру, который «ощущается» не слухом, не телом», а всеми присущими человеку способностями творческого сознания. Художнику как бы открывается то, что можно назвать «душою природы, присутствующей и во мне», как в каждом из нас, причем самое это открытие оказывается чрезвычайно значительным «по своим результатам», важнейший из которых, по словам Г. Белой, «новое знание: этическое, философское, социальное».
Попытки сблизить и объединить эти условно разделенные планы >>>
<<<Оглавление>>>